Неужели это он? - Страница 44

— Послушай, Сид... — Хаверчук не обращал ни малейшего внимания на Пат, которая растерянно смотрела на него, ожидая, что он сейчас все объяснит. — Может, позволишь мне спокойно уйти? Ты же не хочешь, чтобы твоя будущая жена была замешана в таком скандале? А я не собираюсь скрывать нашу связь, сам понимаешь...

— Понимаю. — Взгляд Сиднея стал холоден. — Не скрывай, конечно... И я не скрою от суда пару-тройку лишних эпизодов... И будешь ты сидеть не десять лет, а все двадцать пять...

Мишель поднял руки и встал, признавая свое поражение.

— Выйди из гостиной, в прихожей тебя уже ждут пара ребят с наручниками, — приказал ему Сидней.

Оставшись вдвоем, бывшие нареченные долго молчали: Сиднею было противно, а Патрисия собиралась с духом.

— Сид, — произнесла она наконец и попыталась положить руку ему на колено, — я надеюсь, что это досадное недоразумение...

— Пат! — умоляюще посмотрел на нее Сидней. — Пожалуйста, остановись, а!

Наступила весна. Доминик каждый день после возвращения совершала свои любимые прогулки по пустынному пляжу. Скоро начнется туристический сезон и у нее будет полно работы в музее, так что надо пользоваться тем, что пока у нее много свободного времени. Румянец исчез с ее щек, она исхудала, а под глазами прочно залегли глубокие лиловые тени. Доминик и до своей поездки в Англию не отличалась особой разговорчивостью, а теперь стала и вовсе тихая и молчаливая. Она с радостной готовностью рассказывала отцу и матери про галерею «Тейт», про Джейн Пауэрс, про поездку в Виндзор и Оксфорд, но ни разу не упомянула Сиднея Харпера. Мать все это замечала, но лишь вздыхала молча, боясь причинить дочери боль неосторожными вопросами.

Как это часто бывает в начале весны на побережье, воздух неожиданно прогрелся градусов до двадцати, и Доминик вышла на свою ежедневную прогулку в юбке и майке с короткими рукавами. Она с удовольствием жмурилась под ярким солнцем, которое время от времени ненадолго закрывали пушистые белые облака. Доминик решила, что сегодня она погуляет подольше и дойдет до полуразрушенных водой и ветром скал в дальнем конце пляжа. И, может быть, не сразу повернет домой, а немножко посидит там и погреется на солнышке.

Она не спеша брела по сырому и еще холодному песку, когда заметила, что кто-то идет ей навстречу. В силуэте ей почудилось что-то очень знакомое. Когда она узнала Сиднея, то вздрогнула и застыла в нерешительности, а потом как ни в чем не бывало пошла дальше, словно не заметила его.

Когда она молча прошла мимо него, Сидней повернулся и пошел с ней рядом.

— Домино... — От волнения он даже забыл поздороваться. — Я приехал к тебе. Нам надо поговорить.

Доминик продолжала идти, глядя прямо перед собой, со скрещенными на груди руками.

— Я тут знаю один симпатичный ресторанчик, — закинул удочку Сидней. — Давай поедем туда пообедать, там и поговорим спокойно...

— Спасибо за приглашение, мистер Харпер, я не голодна, — сухо поблагодарила она.

Сидней замолк и некоторое время просто шел с ней рядом, потом сказал:

— Хорошо, давай поговорим прямо здесь. Так даже лучше.

Доминик резко остановилась, подняла голову и свирепо глянула Сиднею прямо в глаза.

— О чем же вы хотите со мной говорить, мистер Харпер?

— По-моему, мы еще в Лондоне перешли на «ты», — заметил Сидней.

— Да, но тогда мы с вами в некотором роде были коллегами, как мне стало потом известно, и у нас были, можно сказать, приятельские рабочие отношения. Но больше я на вас не работаю. Не очень приятно, знаете ли, когда тобой пользуются, даже не предупредив.

— Домино, пожалуйста, выслушай меня. Я тобой не пользовался. Я действительно работаю в Скотленд-ярде, и я действительно часто контактирую с людьми, когда это нужно полиции. Но ты тут ни при чем!

— Тогда почему вы сразу этого не сказали?

— Потому что первый раз я попал в ваш дом, имея профессиональный интерес, но только первый раз...

— Вы подозревали отца в подделке картин или в торговле крадеными произведениями искусства?

— Я никого не подозревал... я просто проверял... Мы знали, что крупная банда, которая занималась похищениями произведений искусства, сбывала их в закрытые частные коллекции через кого-то из легальных торговцев картинами. Но, через кого именно, мы не могли вычислить. Мы проверяли всех, в том числе и твоего отца.

— Ну и кто в результате оказался преступником? Хотя я все равно, наверное, его не знаю.

— Очень хорошо знаешь — это мистер Фредериксон.

Доминик раскрыла рот от удивления.

— А потом я просто боялся тебе признаться, что работаю в полиции. Боялся, что ты подумаешь, будто я тебя использую... — Сидней помолчал. — Вот дурак! В результате ты именно так и подумала.

— Но, если я вам была не нужна, зачем вы со мной тогда возились? — В голосе. Доминик все еще звучало недоверие.

— Потому что... — Сидней набрал в грудь побольше воздуха, словно собрался прыгнуть в воду. — Потому что ты сразу стала мне дорога!

Патрисия бросила на него быстрый взгляд искоса и тут же отвела глаза.

— Господи, Домино, да я по уши влюбился в тебя, неужели ты не видела? — горячо воскликнул он.

— Ты трус и лжец! — Доминик задохнулась от ярости, влепила ему звонкую пощечину своей маленькой, но крепкой ладошкой и не оглядываясь пошла вперед.

— Тебе просто стыдно. Из-за этого ты и злишься! — яростно заорал ей вслед Сидней. — Ты кружила мне голову, а сама в это время собиралась замуж. Тебе и сейчас стыдно! И передо мной и перед своим женихом... Жаль беднягу: ему очень не повезло с будущей женой.