Неужели это он? - Страница 30

— Энди, — прервал он старика, — сегодня вечером отвезешь мисс Патрисии букет цветов и извинишься за меня, что не смог ее встретить. И вот еще что: я сейчас напишу коротенькое письмо — отвезешь его моей матери.

— Будет исполнено, сэр.

Сидней вырвал листок из блокнота и постарался в нескольких строках объяснить матери, что произошло и почему его не будет в Лондоне примерно дней семь-восемь.

Окончив писать, он аккуратно сложил листок пополам и собрался вручить его слуге, когда неожиданная мысль остановила его: не написать ли записку Доминик? Правда, он решил с ней больше не встречаться, но все-таки нехорошо получается — он же обещал отвезти ее куда-нибудь на эти выходные... Или все-таки не стоит ей писать? В конце концов, Сидней решил поступить так, как поступают большинство мужчин, когда не могут принять решение, — свалил проблему на хрупкие женские плечи, в данном случае — на плечи миссис Харпер. Он сделал коротенькую приписку, в которой попросил мать, если ей это не будет сложно, связаться каким-нибудь образом с Доминик и объяснить ситуацию.

Увы, как и всякое половинчатое решение, попытка спрятаться за мамину юбку не внесла покоя в смятенную душу специального агента Харпера: оказавшись на борту самолета, он продолжал думать о Доминик.

Доминик, несомненно, была рада провести с ним прошлый уикенд, думал он, но, с другой стороны, она не сказала ни одного слова, которое позволило бы ему надеяться, что она испытывает к нему какие-то чувства. Сидней вдруг поймал себя на мысли, что рассуждает как влюбленный, который терзается неизвестностью, отвечают ли ему взаимностью. Что за чушь! Конечно, она к нему никаких чувств не питает... И хорошо, что это так. Мысль о том, что девушка любит его, но из простой порядочности не позволяет себе говорить об этом мужчине, который принадлежит другой женщине, была столь невыносима, что Сидней немедленно выкинул ее из головы. Он же не собирался ее целовать, это получилось само собой. Просто глупая ошибка! Правда, ошибка эта из тех, которые сначала совершаешь, а уж потом соображаешь, что делать этого не следовало. Остается надеяться, что она не придала этому особого значения. Вообще-то она не похожа на девушку, у которой большой опыт по этой части, так что наверняка решила, что он просто с ней так попрощался. В конце концов, они же друзья... А друзья всегда на прощание целуются, ничего в этом такого нет...

Зря он попросил маму известить Доминик о своем отъезде! Но тут уж ничего не поделаешь... Авось, за ту неделю, что его не будет, все как-нибудь само уладится. А теперь — забыть о Доминик! Сидней велел себе сосредоточиться на том непростом деле, которое ему предстояло в Штатах. Ему не пришлось приказывать себе забыть о Патрисии по той простой причине, что он о ней ни разу не вспомнил.

Весь уикенд Доминик не знала, куда себя девать. Заставить себя куда-нибудь пойти она так и не смогла. Бесцельно бродила по своему любимому Сент-Джеймсскому парку и не могла дождаться, когда наступит наконец утро вторника и она пойдет на работу в «Тейт». Итак, Сидней не появился и никак не дал о себе знать. Что ж, тем лучше, уговаривала она себя: тем легче будет его забыть. Надо перестать о нем думать! Но он не выходил у нее из головы.

Доминик хорошо знала, каково это — любить кого-то, кому ты безразлична. Она не тешила себя иллюзиями, что его поцелуй, пусть это и был настоящий поцелуй, не значил ничего. Вот если бы она была хорошенькая, тогда можно было бы еще на что-то надеяться. Однако здравый смысл Доминик давным-давно убедил ее, что мужчины не находят ее ни привлекательной, ни желанной. Скорее всего, он просто жутко тосковал по своей худосочной невесте и не знал, куда девать неутоленную страсть, а тут она и попалась под горячую руку.

Это вполне разумное заключение ничуть, однако, не помогло ей заснуть в понедельник вечером. Всю ночь она тихо плакала в подушку. Увидеть его снова — вот и все! Честное слово, ей больше ничего не нужно. Ну нельзя же так: взять и просто исчезнуть! А вдруг с ним что-нибудь случилось?! А она даже не знает, где он! Какой же надо быть дурой, чтобы влюбиться в мужчину, который вот-вот поведет к алтарю другую... Поведет к алтарю женщину потрясающей красоты и шарма... Как можно было влюбиться в человека из мира богачей и аристократов, мира, вход в который ей закрыт.

Что ж... В конце концов, от несчастной любви не умирают, жизнь так или иначе продолжается, и обязательно наступит день — надо только потерпеть, — когда Сидней Харпер станет для нее не более чем приятным воспоминанием. Не забывай, ты приехала сюда работать и учиться, а не страдать от неразделенной любви. Она будет работать еще больше, чем прежде, она не позволит, чтобы даже минута ее пребывания в Великобритании пропадала зря, она в совершенстве овладеет английским... А по выходным будет путешествовать и увидит столько Англии, сколько успеет.

Это смелое решение позволило ей кое-как прожить почти всю неделю. По крайней мере, она не ударялась в слезы каждые пять минут и даже смогла заставить себя смеяться шуткам своих коллег. Только вечерами, когда ложилась в постель, становилось совсем туго, и тогда она позволяла себе немножко поплакать.

Знай Эндикот, как мучается Доминик от тоски и неизвестности, он не стал бы откладывать поездку к миссис Харпер на самый конец недели. Доминик ему сразу очень понравилась. Эндикот, однако, не подозревал ни о чем, а поскольку мать его хозяина давно привыкла к внезапным исчезновениям своего любимого чада, то она не будет волноваться, что сын не появляется и не звонит каких-то пять дней... Посему записку Сиднея миссис Харпер смогла прочесть только в пятницу днем.